Эллен Шрайбер - Укус любви [любительский перевод]

— Что ты имеешь ввиду? — спросила я. Вампиры всегда очаровывали меня. Я знаю, что у вас есть недостатки, но разве ты думаешь, у смертных их нет?

— Ты показываешь миру, какая ты есть. Что делать если я больше не могу скрываться? — спросил он искренне.

— Я об этом не думала. Я создаю для себя жизнь напоминающую темноту и тайну, но не ту, где я должна бы была скрывать какая я на самом деле. Я не знаю.

— Подумай об этом! Обо мне, Себастьяне, Джаггере и даже Луне. Мы все находимся в клубе, но никто из смертных бы не захотел к нам присоединиться, кроме тебя.

— Но…

— Ты даже не можешь рассказать своей маме обо мне. Даже Бекки.

— Конечно нет. Я думала, ты не…

— Я знаю. Я не знаю. Он бродил от камина к поленнице для того, чтобы подбросить полено в огонь, а потом наблюдал за треском горящего бревна. Но иногда я хочу.

Я молчала. Александр было гораздо сложнее понять, чем я думала. Я чувствовала жалость к нему. Я никогда не скрывала от других свои мысли, предпочтения, какими бы странными они не были, а Александр должен был держать все это в тайне.

— Иногда я хочу, чтобы твои родители знали, — продолжил он, — просто они должны осознавать, что я буду тем, кто я есть. И они не должны будут меня бояться, или прогонять прочь.

Я не могу представить реакцию своих родителей на счет Александра. Может быть, это был мой шанс позволить им увидеть его мир.

— Что ты хочешь чтобы я им сказала? Что я переезжаю к тебе, и ты обращаешь меня в вампира? Это будет конец наших отношений, жизни здесь. А что если все будет иначе? — спросила я взволновано, — что если они смогут принять это. Тогда мы можем больше не скрываться.

— Ты думаешь, что твой отец будет рад, что ты встречаешь с вампиром? С парнем, который пьет кровь, чтобы выжить?

— Они бывшие хиппи. Они могут вспомнить, какими они были раньше.

— Я серьезно. Они больше не хиппи. Они родители девушки — подростка.

— Ну…

Александр сел на диван.

— Это здорово, что здесь есть Себастьян, и ты. Если бы у меня была возможность, быть самим собой, не только с вами.

Это и в самом деле был мой Александр, готический принц, превратившегося в красивого защитника, живущего в роскошном особняке, но страдающего от одиночества, даже когда рядом с ним сидела я.

— Это моя жизнь, Рэйвен, у меня есть возможность жить в особняке, возможность жить среди вампиров, или в Гроб клубе. Но все это требует секретов выживания. Я никогда не скрывался, но и не показывался людям. В конце концов, может быть я не могу быть вампиром? Или мне суждено, как и Себастьяну путешествовать, пытаясь найти тех, кто похож на меня?

Я чувствовала, как Александр отдаляется от меня, но при этом в нем еще оставались чувства ко мне. И если я захочу по — настоящему быть с ним, я должна буду показать ему, как нуждаюсь в нем, чтобы окончательно не оттолкнуть его от себя.

— Но, мы будем жить вместе, — сказала я. Как твои родители. Я просто хочу быть с тобой, и я просто хочу любить тебя, за то кто ты есть, и что ты делаешь. Но, я понимаю Александр, я знаю, что лучше для тебя, независимо от чего-либо.

Александр повернулся ко мне, его глаза отражали его душу, а на его серьезном лице появилась великолепная улыбка.

— Мне надоел этот воротник. Но я понимаю, что это временно. Не сердись на меня, если я окажусь хуже Тревора.

Александр не найдя, свою шутку забавной встал.

— Я не хотела начинать…

Он покачал головой, ничего не сказав.

— Мне жаль. Я просто ничего не мог поделать. И ты права. Неважно как я живу. Самое главное кто я.

Затем он расстегнул свою рубашку, за которой показалась белая облегающая футболка.

Я была в восторге от его одежды. Я подбежала к нему, и дала ему обнять себя.

— Джеймсон у нас есть время для изменения комнаты.

Себастьян и Джеймсон вошли в комнату.

— Возвращаем особняку его прежний вид, — заявил Александр.

— Что случилось? — спросил Себастьян.

— Это не я. Я не должен рассказывать всем, что я вампир, но с другой стороны я не должен стыдиться самого себя.

— Так, что же вы хотите теперь делать? — спросил Джеймсон.

— Перенесем интервью. Нужно вернуть мебель. Немедленно.

— Все это? — спросил Себастьян.

Александр кивнул. Джеймсон обратился к Александру:

— Можем ли мы хотя бы оставить этот ковер?

Александр улыбнулся.

— Конечно.

— И мой стол? — спросил Себастьян.

— Да.

— Можно ли сохранить эту одежду? — спросила я, застенчиво теребя коричневый пояс. Просто для удовольствия?

— Отлично, — произнес он. Но все остальное мы возвращаем. Мое интервью на очереди!

На следующий день после захода солнца я ехала в особняк с чувством полного восторга. Мне очень хотелось увидеть обычный особняк, который для простых жителей Занудвилля был настоящим кошмаром. Я была горда тем, что Александр принял решение оставаться самим собой, или по крайней мере на столько реальным, чтобы не подвергать себя опасности. Я знала, что ему принять это решение было очень сложно, но в любом случае память о принятии его запомниться надолго. В конце концов, будет лучше, если люди признают его именного таким, нежели придуманного, одетого в хаки — таким каким его хотят видеть.

Когда я прибыла на вершину Бенсон — Хилл, дверь особняка была открыта настежь.

Я вошла в особняк, в надежде увидеть особняк в своем первоначальном виде. Запах, зажженных свечей и затхлый воздух, который я так полюбила, разносился через залы. Старинные диваны больше не были покрыты белоснежными покрывалами. Серебряные торшеры, были заменены обычными лампами. И только что купленный мольберт, и металлический стол с синими ящиками были заменены. Вернулся комод и старый стол с книгами. Ради любопытства я дошла до конца парадной лестницы. Я заглянула комнату Джеймсона и увидела новый ковер у подножия его кровати. Когда я прошла мимо комнаты Себастьяна, единственное что в ней изменилось, это был новенький стол. Когда я приблизилась к комнате с телевизором, я услышала голоса Александра и Себастьяна.

— Так, ты не думал о девушке? — спросил Себастьян, — ты должен понимать!

— Конечно, я понимаю, — ответил Александр.

— Не правда ли трудно устоять? Она красивая.

— Может ли это быть легко?

Я пыталась понять, о ком они говорят. Я прижалась к плоской стене, и сделала все возможное, чтобы лучше слышать.

— Она не вампир, — сказал Александр.

— Но, если она человек, то ты и дальше можешь жить мечтой. А она и дальше будет пытаться утолить свою жажду вечности, пока ты распродаешь бутылки из погреба.